Корзина
Номер заказа 9788
Сумма заказа 0
Посмотреть









Артиллерийские бригады Российской империи.


полковик


 
З6-ая артиллерийская бригада
5900 руб.

 
Копия, штамп, бронза, горячая эмаль, серебрение, дюймовая резьба.










Перейти на страницу оплаты
Полковые знаки отличия, монеты Полковые знаки отличия, монеты



Безопасность платежей гарантируется использованием протокола SSL. Данные Вашей карты надежно защищены при оплате онлайн.
Вернутся в каталог


По г. Минеральные Воды передача заказа по договоренности.
Доставка в другие регионы Почтой России. Отправка 1 классом, стоимость 200 руб.
Стоимость отправки в Европу 1100-1500 руб. Для уточнения свяжитесь со мной через форму обратной связи.




Смотрите в каталоге:

Кавказская гренадерская артиллерийская бригада
Финляндский 1-й стрелковый артиллерийский дивизион
Лейб-гвардии 1-я артиллерийская бригада
 
Знак утвержден 30.08.1913.

Золотая сложенная в виде заостренного овала лента, покрытая эмалью красного цвета. На ленте золотые надпись «1я БАТАРЕЯ * 36й APT. БР.» и даты «1805 * 1905». Под лентой скрещенные пушки. На ленту наложен серебряный двуглавый орел, увенчанный золотой Императорской короной. На груди орла золотой щиток, покрытый эмалью черного цвета, с золотыми вензелями Императоров Александра I и Николая II, увенчанными золотой Императорской короной.

3.11.1863 г. - сформирована 36-я артиллерийская бригада, при 3-м резервном корпусе в составе 1-й, 2-й и 3-й батарейных батарей. Дислокация всей бригады г. Старый Оскол (1866-1870 гг.), Мценск, Карачев Орловской губернии (02.1913 г.).

Воспоминания участника Первой Мировой войны.

Главатских Михаил Лукьянович (1892-1978) фейерверкер 36-й артиллерийской бригады, ПМВ
Главатских Михаил Лукьянович (1892-1978) - уроженец села Дебёсы Удмуртской области, Георгиевский кавалер, на фото в звании фейерверкера 36-й артиллерийской бригады.
На службу я отправился 27 ноября 1913 года. В г. Сарапуле пробыл на сборном пункте 4 суток. Там же принимал военную присягу, в той самой Красной церкви, которая сейчас под военным складом находится. На четвертые сутки нас отправили с музыкой через реку Кама на лошадях до г. Уфы. Там погрузили нас в товарные вагоны и поехали мы дальше. Привезли нас в г. Карачев Орловской губернии, где стояла тогда 36-я артиллерийская бригада. Я служил в третьей батарее, в легкой полевой артиллерии.

Пройдя курс молодого солдата, меня и многих других из бригады выбрали как способных и послали в учебную команду на 1 год. Занимался я хорошо и был вторым учеником из 120 человек. Но не успел окончить обучение, в июле 1914 года была объявлена война с Германией. Нас спешно проэкзаменовали, тех, кто сдал произвели в фейрверкеры, кто не сдал в бомбардиры. Я, конечно, был произведен в фейрверкеры и назначен начальником 5-го орудия.

Тогда батареи были еще 8-ми орудийными. В то время мы были в лагерях, в Московской губернии, вблизи села Клементьева там был большой военный полигон. Срочно выехали и уже к концу июля были в походе на Брестском направлении.

Восточно-Прусская операция 1914 г. карта, Первая Мировая война
Наступление в Восточной Пруссии 1914 г.
В то время как наш 13-й армейский корпус продвигался вперед, 36-я и 1-я дивизии, что были по соседству с юга, отступили, и немцу удалось пробраться в наш тыл. В окружении мы были с неделю, и под конец, видимо, командование корпуса решило пробиваться к своим. Командиром корпуса был генерал Клюев, а командующий 2-й армией генерал Самсонов, и оба они были с нами вместе в окружении.

Танненбергская битва, 27 августа 1914 г. карта, Первая Мировая война
Танненбергская битва, 27 августа 1914 г.
Bauernfreund - Max Hoffmann, Tannenberg, wie es wirklich war, 1923
Karte von Tannenbergschlacht am 27.8.1914
В последних августовских боях в лесах вблизи Мазурских озер, в последней, решительной схватке, генерала Самсонова убило осколком с лица в голову, а Клюева взяли в плен. Из того боя вышло нас совсем немного живых. И я тоже был тогда ранен в левую ногу и в правую руку, а лошадь подо мной была убита наповал. В том сражении на небольшом участке (примерно с 5 гектаров) погибло около 20 000 людей и более 3 000 лошадей, и вообще все орудия и весь обоз все погибло. Я, не имея возможности ни двигаться, ни сидеть, лег в самую гущу трупов и пролежал дотемна…

Сколь не трудно было, но все же мы пробились на свою территорию. Как раз тогда ночь угадала ясная, и я очень хорошо мог ориентироваться по звездам, благодаря чему пошел по границе и перешел ее на вторые сутки около местечка Зимбров. Явился я в комендатуру, комендант меня принял за беглеца с фронта и запер в каменную казарму. Наутро он меня решил расстрелять безо всяких разбирательств. Там был цементный пол, вот тут-то я проходил всю ночь взад-вперед по казарме! Одежды на мне никакой не было, кроме одной гимнастерки, даже нательная рубаха была изорвана на повязку руки и ноги. Правда и ходить то было очень трудно, а сидеть или лежать совсем невозможно. Утром ко мне еще втолкали человек 15, к обеду еще человек 30, а к ночи нас уже было 250 человек. Но есть, все еще ничего не давали, только поставили кадку с водой пей на здоровье…

Только на другое утро, когда нас уже было 400 человек, стали допрашивать, как мы отступили и почему оставили свое оружие и убежали с фронта (в числе 400 солдат были и человек 10 офицеров).

И вот, выяснив обстановку, нас немедленно поставили на усиленный паек и через 2 дня отправили на отдых в г. Лида. Весь 1915 и 1916 г.г. нас перебрасывали по всему Западному фронту от г. Двинска до г. Риги. К тому времени я имел уже два Георгиевских креста и медаль "За отвагу". Летом 1916 года я получил вне очереди отпуск, за отличие в боевых операциях при переходе через реку Двину, каковая несколько раз переходила из рук в руки.

По пути из отпуска, проездом на фронт, я заехал в Петроград, где в то время служил в одной из прифронтовых частей Павел Федорович Суворов брат моей жены. Он тогда еще был холост. Повидались, погостили друг у друга, то есть я из дому тоже кое-что вез с собой, была и выпивка. Побыл в Петрограде ровно 2 дня и поехал на позицию к своим товарищам.

Из г. Двинска поезда ходили вдоль фронта только по ночам, потому что дорога во многих местах обстреливалась, и даже ночью часто разбивали поезда. Где-то недалеко от г. Двинска, на какой-то разбитой станции я сидел, и ожидал наступления темноты, а пешком идти надо было километров 40, и я не пошел. Вот сидел и сидел, да и, видимо, вздремнул уже в сумерках. Вижу совершенно как наяву, свою жену в той же самой одежде, в которой она проводила меня до станции Чепца. Вот стоит она передо мной и ожидает, когда я встану. Потом уж я открыл широко глаза, а все еще ее вижу и не помню: где это я и что со мной. Потом постепенно все разошлось, как в тумане, скоро подошел поезд, и я поехал до своей станции «Ремерзгоер». Приехал перед рассветом, зашел в землянку и с товарищами уснул часа на 2-3.

Ну, утром как полагается, явился к начальству. Затем повидался с товарищами, они все были живы и здоровы. Вскоре после моего приезда стали готовиться к генеральному июльскому наступлению протяженностью от Двинска до Риги. На этот раз, прорвав фронт, прошли на запад километров на 100 и там закрепились всей армией около г. Суванки Моблин. Там же встретили Февральскую революцию.

Затем нас перебросили на Юго-Западный фронт, в Волынскую губернию, под г. Кременчуг. Стояли возле Почаевской Лавры. Местность там ужасно красивая. Я даже художественную картину привозил домой на память и долго хранил ее.

С середины июля 1917 года нас перебросили в Петроград на усмирение большевиков. Но нам не пришлось в этом участвовать, потому что, не доезжая километров 80 до столицы, пути железнодорожные были разобраны, а рельсы увезены. Нам пришлось остановиться посреди поля и стоять там, ожидая распоряжения.

После того, как все было покончено в Петрограде, нам был дан приказ следовать походом в г. Пярну. туда мы прибыли в конце августа 1917 года. Встали на позицию, на береговую охрану Пярнусского залива. Тут мы и встретили Октябрьскую революцию, простояв без дела до нового 1918 года. После революции нас никто так уж и не держал сильно, так что многие наши товарищи оттудова поразъехались кто куда: кто домой, кто в Красную гвардию. Разбежалось и наше начальство, которое в то время было выборным. Я же оставался до последнего дня, так как был комбатом.

Кое-как, почти насильно сдали мы свои орудия, а тогда их уже было в каждой батарее по 4, представителю Реввоенсовета фронта, фамилию которого уже сейчас не помню. С ним вместе и с оставшимися солдатами погрузили орудия и все, что было с ними, на поезд.

Все канцелярские дела тоже сдали тому большевику. Потом вместе со своими орудиями отправился и сам до станции «Ревель». Там распростившись с председателем Реввоенсовета, я пересел на Петроградский поезд. Правда, большевик тот очень просил меня остаться при своих орудиях, но я ему в ответ сказал, что у меня есть семья, которую долгое время не видел. Он посочувствовал и сказал:
«Ну, что ж, поезжай, счастливый Вам путь!».
Тогда я ему оставил свой адрес, потому, что он хотел непременно вызвать только меня опять на свое место. Когда мы с ним расстались, я сразу подошел к эшелону, который следовал на Петроград, и мне пришлось залезть на крышу, потому что, нигде больше не было места, а в то время и это считали за счастье, ведь нас ехало на крышах вагонов не один десяток солдат, хотя дело было в феврале.

С трудом добравшись до г. Вятки, я заболел, видимо все таки прохватило на морозе. И я в Вятке пролежал 2 недели. Домой прибыл в конце апреля 1918 года, то есть перед самой Пасхой.

Литература.

Павел Роготнев, Сергей Жилин газета «Инфопанорама» №3 за 19 января 2006г., и №5 за 2 февраля 2006 г., Удмуртия, Ижевск.

«Первая Мировая в памяти Сарапула», ред. Пеганова, 2014 г.

Материалы по теме.

Александро-Невский полк в Лодзинской операции.
15-й корпус в Восточной Пруссии август 1914 г.
Лифляндский полк в Румынии.